— Я буду работать над собой, — сказала Юлька, глядя все так же в сторону. — Я помню, что секс может приносить удовольствие. И я тебя люблю, Юр. И не хочу потерять. Я запишусь к психологу на этой же неделе… Может вернут мою крышу на место.

Я поцеловал её в лоб, затем отстранился. Юлька встала, по ноге стекла сперма. Правильно, что с ней ещё делать — зачатия не произойдёт. А мне вдруг так остро верить захотелось, что все получится. Может, вместе к психологу? Пусть ковыряются в моих мозгах, хуже не сделают.

— Я просто… так хочу быть счастливой.

Мне стало горько — меня для её счастья недостаточно. Да, я хочу ребёнка. Но ребёнок не цель моей жизни. Это Юлькина цель. Но я вижу, что счастье ускользает от нас, утекает сквозь пальцы, удержать его невозможно. Если я не могу дать ей счастье, нужно дать ей ребёнка. Правильно же? Я ребёнок это… Влада. Смешно, но я проникают уверенностью этих двух женщин в том, что ребёнок получится. Столько вот не получалось, а сейчас оп! Вуаля, принимайте кулёк с младенцем!



— Юр, нужно договор подписать.

И договор я откладывал. Делал вид, что советуюсь с юристами. Что некогда. А на самом деле банально трусил. Как объяснить своей жене, что мы совершаем ошибку? Что бежать нужно от женщины, что снится мне, а не совать в неё свои зародыши. И что ощущение краха неминуемо. Трах-бабах нахер и все летит в тартарары.

— Ты правда этого хочешь?

— Да.

Глаза светлые, ресницы стрелками мокрые от слез. Нет, я не джентльмен. Я тряпка. Я ненавижу себя ещё больше, чем несколькими минутами ранее. Я все испорчу. И в тоже время в сердце живёт дикая надежда — а вдруг ребёнок и есть эта самая таблетка счастья? Вдруг все получится, изменится, засияет новыми красками, станет лучше, чем прежде было?

— Я подпишу договор.

Глава 5. Влада

— Сегодня, — сказала я сама себе.

День был самым обычным. Обидно даже. Глаза открыла — солнце светит, роняет ажурные блики на стену сквозь шторы. И между тем день волшебный. Да, я дура, и это не лечится. Выть и на стены бросаться буду позже, сейчас прямым ходом лечу в огонь, как мотылёк.

Ощущение волшебства не покинуло даже тогда, когда я весьма обыденно приняла душ и позавтракала. Есть я старалась полезную пищу, словно стараясь отработать ту ночь, когда пила текилу и мечтала о… нехорошем. И утро такое солнечное, сейчас гулять бы, мороженое есть, купить букет пионов, я любила их… идти по городу, и пусть думают все, что эти цветы мне подарили. А потом поставить в вазу и любоваться вдоволь, радуясь теплу, лету, солнцу. Надеясь, что лучшее впереди.

Юлькина машина стояла под высокой березой — дерево мы холили и лелеяли, поливали в жаркие дни не дожидаясь милости богов и жека. Сама же сестра на лавочке у детской площадки. Утро ещё, впереди жаркий день, многие мамочки решили выгулять свои чада до наступления пекла. Юля залипла на малыша в зелёных шортах и жёлтой футболке — поди тут, определи пол. Ребёнку было не больше полутора лет, ходил он в принципе уверенно, но набирая скорость запинался. Занят он был тем, что стукал по всему лопаткой. Дошёл до горки пластиковой, постучал по ней лопаткой и громко выразил свой восторг. Потом по лавочке. Следом ярко окрашенный заборчик. Мама его сидела на бортике песочницы и следила за дитем периодически отвлекаясь на телефон.

— Я готова, — сказала я громко, хотя один лишь Господь ведает, готова ли.

Но я не могла стоять так, видеть этот голодный взгляд, которым Юлька буквально пожирала чужого ребёнка. Я сама через это прошла, значит, хоть что-то у нас с Юлей общее есть… когда выписывалась из роддома, врач сказал, что привыкну. Что люди ко всему привыкают. Тогда мне это абсурдом показалось, а потом поняла, да… Невозможно забыть о потере своего ребёнка, но можно научиться жить с ней. Время самая беспощадная таблетка, оно лечит и плохое и хорошее. А мой малыш, он хорошее, пусть и жил всего три дня. О нем я забывать не хочу, не смею.

— Привет, — отозвалась Юлька и торопливо поднялась. — Я приехала тебя встретить,

Смутилась, все же. Надо было покашлять может, чтобы она успела прийти в себя, убрать из своих глаз голод, который никакой пищей не утолить. Могу помочь я. Не могу, помогаю… В автомобиле прохладно, работает кондиционер, а мне хочется снова на солнышко, сладко жмуриться… А ещё хочется спросить, а Юра приедет? Он… будет там? Но я боюсь выдать свой интерес. По пальцам можно пересчитать все наши встречи с мужем сестры, с чего бы мне его ждать? Я терплю, и вопросов не задаю.

— Представляешь, — произнесла я, чтобы разбавить тишину. — Вашим деткам уже четыре дня, они есть…

— Я это уже проходила, — сухо ответила Юлька. — То, что они там есть, ещё ничего не значит. И представлять их уже живыми слишком больно. Прости, но мне и правда очень непросто.

Мне сообщили, что подсадка эмбрионов пройдёт на четвёртый день их существования. Итого малькам уже четыре дня. Рассказали, как будет проходить процедура. Попросили не волноваться. Юлька купила мне больничный на десять дней… уволиться придётся позже, если оплодотворение пройдёт успешно.

В клинике удивительно тихо, словно все затаились в ожидании таинства. Лично для меня все это таинство и было, мне никогда не постичь, как можно взять и сделать человечка буквально своими руками. В принципе, я уже была готова, но здесь мне выдали одноразовые чулки, шапочку для волос, смешную мешковатую рубашку. И здесь тоже кондиционеры везде, ну кто придумал, что холод лучше жары? Меня буквально потряхивало. А может, не холод, может волнение?

— Проходите, — провел меня тот самый доктор. — Мы с вами готовились, все будет хорошо.

Юльку отсекли, она осталась где-то позади. А меня казеными коридорами, которые все равно больницей пахнут, сколько бы миллионов в них вложено не было. И мне страшно, так, как в детстве. Иногда я просыпалась ночью и мой страх унять было некому. Я звала Юльку. Юлька маленькая, но она старшая… она никогда не давала мне открытой любви или объятий, но тогда я знала, что она рядом. Придёт. А сейчас где, мне же страшно?

— Не бойтесь, — терпеливо повторили мне. — Больно не будет.

Я расположилась в гинекологическом кресле. Оно удобное настолько, насколько удобным быть может. Не чета тому, что в моей поликлинике явно. Можно было бы закрыть глаза и расслабиться. Но как? В меня скоро введут… человеческий эмбрион. Плоть от плоти моей сестры и её мужа. Жаль, что он не пришёл…

— Мне страшно, — честно говорю я.

— Всё будет хорошо.

Дверь приоткрылась бесшумно. Я приподняла голову — вошла Юля. Улыбнулась виновато. Ей шла эта улыбка, она освежала её лицо, делала его более живым, юным…

— Нельзя же? — спросила я одними губами, пока врач и его ассистент занимались подготовкой и на меня внимания не обращали.

— Это лучшая клиника в городе. Я здесь… частый гость. И право присутствовать я себе отвоевала. Правда, руководство не в курсе вот и пришлось окольными путями пробираться. Я рядом буду.

И врачу кивнула. Села рядом, как и обещала, взяла меня за руку. Мне немного дискомфортно — как ни крути, но по сути я по пояс раздета, если не считать тонких чулков. Но мои разведенгые ноги накрыты лёгкой одноразовой плёнкой, Юлька сидит спокойно, я пытаюсь расслабиться, но не выходит. Холодно.

— Кондиционер, — угадывает Юля. — Выключите его, пожалуйста! Сильно холодно, Влад?

Я киваю. Юлька поднимается, поток холодного воздуха перестаёт дуть, на мою грудь ложится ещё пеленка. Так себе одеяльце, но в сочетании с рубашкой греет. Я благодарна Юльке. Трясти меня не перестаёт, но теперь то я понимаю, что причина в другом — мне просто страшно. И я цепляюсь за тонкую Юлькину руку, как утопающий за соломинку. Она гладит мои пальцы. Не удреная ласка, скупая, первая за многие годы… И так стыдно, что в этот момент я все равно подсознательно думаю о её муже. Ничего, это мой грех, мне его нести, Юльку вмешивать не нужно…